Белые и черные - Страница 106

106

Поговаривали о болезни Хосе Рауля, жалели о безвременном закате когда-то ярчайшей шахматной звезды. «Неужели так и уйдет из жизни этот неповторимый шахматный кудесник? – недоумевали поклонники кубинца. – Неужто не увидит мир больше его тончайших позиционных маневров, филигранных эндшпилей, глубоких стратегических замыслов? Не может этого быть…

Шахматный мир надеялся, ждал…

2

«Хуже нет, когда в четверке бриджа попадается один слабый игрок, – думал Капабланка. – Портит всю кампанию. А если к тому же он еще воображает о себе бог знает что, тут уж совсем горе! И надо же было Роберту привести в «Режанс» своего шефа! Напыщенный индюк! Понятия не имеет о бридже! Торгуется, будто у него полна рука онеров, а на самом деле одни фоски. Весь вечер испортил. И еще говорит: давайте встретимся послезавтра снова!»

Спутник Капабланки Аурелио Гильея тоже был недоволен проведенным в «Режансе» вечером, но он по обыкновению не выражал вслух своего недовольства. Было еще рано, и друзья после «Режанса» решили закончить вечер в знакомом нотном кабаре «Веселый кролик» на Монмартре. Не спеша прошлись они по ночному Парижу и вскоре уже входили в полутемный, уютный зал ночного пристанища веселящихся людей. Мэтр встретил их у двери и провел на лучшее место; нужно быть приветливым к постоянным клиентам, да к тому же еще дипломатам.

В кабаре было много народу; когда начинались танцы, пары до отказа заполняли площадку в центре зала. Невозможно было сделать ни одного шага, танцующие лишь покачивались на месте. Музыканты так специально и играли одни медленные танцы. На эстраде показывалась программа, пели и танцевали артисты. Иногда стройные полураздетые певицы спускались со сцены в зал и исполняли фривольные песенки, расхаживая между столиками и кокетничая с посетителями.

Едва друзья сделали заказ официанту, как у входа появился знакомый Капабланке сотрудник американского посольства Джон Бирн. Рядом с ним стояла высокая стройная дама, сразу привлекшая внимание многих посетителей. Это был тот тип женщин, который всегда волновал Капабланку, да только ли его одного? Пышная прическа светлых волос, огромные голубые глаза, выразительные, тонкие черты красивого лица. Черное панбархатное платье, закрытое спереди, обтягивало ее стройную фигуру. Сзади платье имело глубокий вырез, открывая равную, красивую спину.

Капабланка поспешил пригласить прибывших за свой столик.

– Мадам Ольга Чегодаева, – представил Бирн свою спутницу.

– О, какое интересное имя! – воскликнул в удивлении Капабланка.

– Ольга – русская княгиня, – разъяснил Бирн и добавил: – Из той же страны, что Алехин.

– Сколько раз я просил вас не произносить при мне этого имени! – вспыхнул Капабланка. Лишь темнота помешала увидеть, как он вдруг покраснел. Быстро опомнившись, Хосе Рауль позвал официанта и подчеркнуто вежливым обращением с дамой и друзьями как бы извинился, прося забыть его мгновенную вспышку.

Бирн и Ольга устроились за столиком и заказали ужин. Вскоре потекла оживленная беседа: трое мужчин наперебой развлекали даму, рассказывали ей смешные истории, забавные случаи, передавали последние сплетни, почерпнутые из газет. Аурелио, правда, редко вступал в беседу, зато остальные двое были в ударе. Капабланка с нескрываемым восторгом смотрел на очаровательную соседку, ему все больше нравилось п ее лицо, и гортанный голос, и раскатистый, слегка сдерживаемый смех.

Мужчины ничуть не удивились, когда вскоре Ольга все больше стала уделять внимание Капабланке. Что поделаешь: где уж бороться с его привлекательной внешностью, мягкими манерами, так высоко ценимыми женщинами, и ореолом мировой знаменитости. Не проявлял признаков беспокойства Бирн: видимо, с Ольгой его связывала только дружба, а то и просто знакомство. Капабланка был, как никогда, мил, любезен, остроумен; Ольга с нескрываемым восторгом глядела в его серо-зеленые глаза, отвечала улыбкой на улыбку его чувственных губ. Нужно ли говорить, что к концу вечера между ними установились те невидимые узы, которые иногда с первого взгляда связывают мужчину и женщину.

Ольга рассказала Хосе Раулю о своей жизни, осторожно расспрашивала о его делах. Из ее рассказов Капабланка понял, что она много читала, многое знает и даже писала в русских журналах. Начав говорить об этом, она вдруг спросила кубинца:

– Вы не любите русских?

– Откуда вы это взяли?! – удивился Капабланка.

– Как вы вспыхнули, когда упомянули имя Алехина.

– О, это совсем другое дело! – понял Хосе. – Этот человек сделал мне в жизни очень много плохого. Я прошу вас никогда не говорить о нем. А русских?!. Я дважды бывал в России, у меня там очень много друзей.

Заиграла музыка, Капабланка пригласил Ольгу танцевать. Тихо двигаясь в темпе медленного танго, они пристально смотрели в глаза друг другу.

Вместе они составляли красивую пару, и этого впечатления не портило даже то, что Ольга была чуточку выше своего партнера: высокие каблуки.

– Ка-па-бланка, – зашептала вдруг Ольга почти на ухо Хосе. – Я закрываю глаза и вижу далекое детство. – Ольга опустила веки, темные драпировки загасили два светлых, голубых огонька. – Я вижу русские газеты со странными маленькими фигурками. Имена шахматных мастеров и первое среди них – Капабланка!… Я тогда дивилась: что это за штука такая – шахматы? Видимо, не простая игра, если весь мир хотел узнать, что случилось с этими миниатюрными башенками, с этими прыткими лошадками…

106